Форум » Цикл "Красное на чёрном" » Глава 0(пролог).Протерозойская экспедиция(Специальный выпуск № 1) » Ответить

Глава 0(пролог).Протерозойская экспедиция(Специальный выпуск № 1)

Медведь_жив!: 2001 год по земному летоисчислению; 2021 год после пришествия Фолл Диа Сварожича, 1109 год после Рождества Ашши-Миаха Сварожича, 2 год после Великой Галактической войны, 1 год Сверхчеловечества. Лондон, Нью-Сити, 1 марта, 03.30 P.M.(15.30) . - Господи, да где же ты там? В лондонских трущобах, некогда носивших гордое звание Нью-Сити, но превратившихся в полу-руины после Великой Галактической, почти затерялся кареглазый, с красным оперением, худощавый хомозух роста чуть выше среднего. Одет он был в чёрные берцы с заправленными в них камуфляжными штанами. Тело закрывала бежевая майка с изображением ББМ-64У и надписью «Rush» впереди, а сзади было выведено «Ctraiк». На плече болталась зелёно-серо-коричневая куртка, а за спиной – внушительных размеров рюкзак. В кобуре был наградной пистолет системы «Апокалипс», к поясу были пристёгнуты два серебристых металлических стержня. На первый взгляд они были совершенно бесполезны, но на самом деле ничего в экипировке человека-крокодила не было более ценным, чем они. Это был портативный тахитрон, создатель пространственно-временных окон, позволяющих перемещаться в какую угодно эпоху в прошедшем и настоящем. По сути, он являл собой эдакий филиал машины времени, полный экземпляр которой был помещён в ядре Ясуны. Такого рода устройств могло быть произведено бесконечное множество, и именно благодаря им стал возможен возврат из прошлого. Первоначально, дабы избежать «эффекта бабочки», были организованы просто исследовательские экспедиции. К моменту Великой Галактической, а уж сейчас, после её окончания и завершения событий, ставших известными как «Заря сверхчеловечества», в ходе которых множество разумных существ на всех планетах, подчинённых семейству Сварога, получили «ген патриарха», проводились уже и спасательные. До участника одной из таковых сейчас пытался дозвониться через домофон хомозух. Перья его поднимались от раздражения, а сам он уже был готов начать карабкаться по отвесной кирпичной стене на шестой этаж, благо, что когти позволяли. Хомозуха звали Элег Романов. Прославленный киберспортсмен, героический солдат и храбрый танкист, член одного из самых известных экипажей Ясуны, он с наступлением эпохи восстановления, как и все его товарищи и коллеги, стал разнорабочим на службе у богов. Сегодняшним его заданием было перемещение во времени в недосягаемую до того глубину веков – протерозойскую эру Сварога, причём не в самый её конец – Эдиакарский Эдем, а времена куда более отдалённые – на более чем миллиард лет тому назад, в царство каутозой. И параллельно ему поручили вытянуть одного из носителей «гена патриарха» - члена команды Заповедника Времени Майка Кронграда – из запоя. Мужчина, правда, слегка недоумевал, почему боги поручили эту цель именно ему, а не, например, близкому знакомому цели – Виктору Индзаги. Но, поскольку до последнего он не смог дозвониться, а взявшая трубку в самом Заповеднике жена Пиппо Кассандра утверждала, что император всея Италии отбыл по какому-то очень важному заданию, Романову оставалось лишь пожать плечами и заняться делом. Вдоволь набродившись по Лондонским трущобам, по причине опустошённости не представлявшим никакой угрозы со стороны своих обитателей, он, наконец, добрался до нужного ему дома, в котором обитал некогда один из храбрейших альбионских офицеров, а теперь – медленно угасающий, жалкий и ничтожный убитый горем отец, потерявший на самой кровопролитной в истории Галактики войне своего сына. Проблема была лишь в том, что у него в крови также находился «ген патриарха», вживлённый некогда всем, кто был в команде Заповедника Времени. А это значило только одно: смерть его могла быть лишь насильственной, ведь постоянная регенерация молекулярной структуры тела предохраняла от старения. С одной стороны, это было благословение. С другой – самое настоящее проклятие для того, кто не видел в своей жизни никакого смысла. И Элег понимал, что отсутствие ответа на звонок в домофон было далеко не самым добрым знаком. Простояв под козырьком подъезда минут пять, он не выдержал. Ударом ноги обеспечил себе свободный проход и зашёл внутрь. Буквально взлетев по лестнице на четвёртый этаж, постучал в дверь, что было сил. С удивлением для себя обнаружил: та была открыта. Не медля ни секунды, хомозух забежал внутрь. В единственной комнате, бывшей слева по коридору, он обнаружил мужчину, стоявшего на табурете и надевавшего на свою голову петлю. Молниеносно выхватил «Апокалипс» и выстрелил прямо под потолок. Пуля «дум-дум», разорвавшись, с лёгкостью перебила трубу, на которой вешался будущий напарник Романова. Элег, не дожидаясь, пока тот придёт в себя, бросился на него и толкнул в спину, сбив с постамента, несмотря на то, что Майк был пусть и немного пониже, но гораздо более крепко сложен. Сильный когда-то офицер не сопротивлялся даже тогда, когда колено нападавшего прижало его спину, а пистолет упёрся в висок. Танкист закричал: - Ты, твою мать, что удумал? Ты повеситься решил, да? Молодец. Красавец! Сколько у тебя, тварь такая, крестов Фолл Диа? Один, два? А? - Четыре. - Четыре?! Нет, вы только поглядите на него. Полный кавалер повесился – я так и представляю газетные заголовки! Тебе на кой чёрт давали бессмертие? На кой, я спрашиваю, чёрт, если ты даже справиться с ним не можешь? - У богов спроси. Они не сберегли моего Ферги. Ему нужно было «патриарха» давать, не мне. А я конченый человек. Я мёртвый, понимаешь? Мёртвый! Мертвее моего сына-покойника! Ему-то хорошо, он на том свете, ещё и в раю, небось. А я что? Я живу здесь бессмысленно. Жены у меня нет, сына нет, никого нет. Понимаешь. Эта дрянь у меня всех забрала, всех! А боги не сберегли. У них свои проблемы. Куда им!.. - Знаешь, что? Это не оправдание. Да, ты не ослышался. Не оправдание, ваше благородие, ни черта не оправдание! У меня тоже никого нет из тех, кого я любил. Но у нас у обоих есть наш экипаж, наша команда. - Прости, я не ослышался? У меня… у меня что, есть кто-то? - А Индзаги? А Вега-Джонс? А Гудт? А Зуа-Шайя? Или они все для тебя никто? Я тебя спрашиваю, идиот! Никто? Отвечай! Отвечай, кому говорю! - Ты видишь их здесь? Может, они все меня поддерживают? А? Нет. Прислали по письму-соболезнованию и попросили выйти на работу. Пару раз позвонили. И всё, понимаешь? Они бросили меня! - Кретин. А ты не думал ли, что они сейчас по горло в этой самой грёбаной работе? Что ты в команде Заповедника Времени пока ещё только потому, что тебя, болвана тупоголового, они жалеют. Не думал, нет? Не думал, что ты им нужен там, и они смогут тебе помочь только там? А? Или ты только и можешь думать, что о себе? - Я… Я не знаю. Майк замялся. Он действительно не знал, что говорить. До этого самого момента он считал, что всем было неважно его горе, что все друзья и боевые товарищи бросили его, не протянув руку помощи в тот самый момент, когда она была так важна для него. В тот самый момент, когда он остался один, совершенно один. Когда его первая и единственная любовь, с которой он расстался, пропала без вести после бомбёжки города Галактическими Кочевниками более восьми лет назад, а сын погиб, брошенный генералами в качестве пушечного мяса вместе с сотнями таких же на штурм планеты уже в завершающей фазы кровопролитнейшей войны в истории Ясуны, никто не поддержал его. Но теперь дымка заблуждений рассеялась, и он понял, что мог бы быть не один, если бы сам не взял бессрочный отпуск за свой счёт, а вместе с другими занялся всем тем огромным комплексом дел, над которым теперь была вынуждена работать вся команда Заповедника Времени во главе с императором Италийским. Оказалось, что не его бросили, а он бросил. Бросил – и ещё смел жаловаться на жизнь, смел обвинять их, своих самых близких теперь людей, в предательстве, не сумев разглядеть бревна в своём глазу. Он сдался, когда нужно было взять себя в руки, сдался, когда все вокруг пытались подняться с колен. Он пытался покончить жизнь самоубийством, забывая о том, что у доброй четверти оставшихся в живых жителей Ясуны было ничуть не меньше поводов делать это. И тем не менее, они боролись. Кто-то – за себя, кто-то – хотя бы за весь мир. А он, прославленный боец, герой спасательных и военных операций, надел себе петлю на шею просто из-за своего одиночества. Это с его стороны – теперь он это понимал – было с его стороны как минимум подло. - Ну так что, каяться будем? – громом в ушах прозвучал голос танкиста. - Что я должен сделать? - Отправиться со мной в протерозой. - Будем кого-то спасать? - Не угадал – исследовать. - В таком случае, не понимаю, зачем я тебе нужен. - Тяжёлый случай, - Элег поднялся с тела Майка. – Я, по-твоему, на биолога похож? А? Я танкист, твою мать, понимаешь? Максимум, что из меня возможно вытянуть в плане естественных наук – отделы физики, связанные с военным делом. Артиллерию там, фортификацию, баллистику ту же самую. Но в вашей сфере я ноль слева. Поэтому мне нужен учёный, чью безопасность я буду обеспечивать. Теперь понятнее? - Да. - Вот и отлично… Кстати, а что у тебя с этой трубой? Она вообще для чего нужна? Чтоб можно было повеситься, что ли? Вопрос «Что ты сделал с квартирой?», так и вертелся у Романова на языке, но задавать он его не стал – ответ был бы слишком очевиден. Жильё Кронграда было абсолютно типично для запойного алкоголика-одиночки. Разве что во всеобщем хаосе запущенности с открытыми дверьми шкафов, валявшейся где попало одеждой, смявшимися коврами и побитой посудой кое-где ещё присутствовали черты потомственного военного – относительная чистота и отсутствие бегающих и собирающих везде лежащие крошки еды лондонрочей – местной разновидности тараканов. Это, впрочем, вполне объяснялось сравнительно небольшой продолжительностью срока, в течение которого хозяин пьянствовал. И бывший киберспортсмен, не без грусти отмечая, что сейчас мог бы вспомнить молодые годы на уютном диване в новой квартире, выделенной ему аж на далёком-далёком и до ужаса холодном Фалеконе, играя во что-нибудь по мотивам своих собственных похождений – а он был уверен: такое уже было выпущено кем-нибудь из гигантов индустрии, наверняка успевших восстановиться за восемь лет, прошедших с тех пор, как кончилась война на Свароге, - думал, что сейчас всё могло быть гораздо хуже. В конце концов, он застал здесь не окончательно деградировавшего, а просто разочарованного во всём и попавшего в плен собственного горя когда-то храброго солдата. Сейчас, впервые подробно оглядев подопечного, он в этом убедился: тот был одет в тёмно-зелёную с жёлтыми пятнами форму Заповедника Времени со всеми наградами, когда-либо ему вручёнными и погонами какого-то высокого воинского чина – какого конкретного, Элег не помнил. На маленьком столике, стоявшим справа от них, лежал такой же, как у танкиста, «Апокалипс» - знак особого отличия. И всё это принадлежало человеку, который был одновременно героем Ясуны и потенциальным самоубийцей. Хомозух, не сдержавшись, цокнул, пока Кронград объяснял: - Этому дому лет сто, как и этим трубам. Мне ещё дедушка рассказывал, как их сюда после Первой Мировой расселяли. Ну, пару раз коммунальщики всё это, конечно, подлатывали, но кардинально менять конструкцию, несмотря на её очевидную опасность, никак не решались. И вот перед самой войной наш тогдашний министр – Фолл Диа помнит, как его зовут! – всё равно убили в первые же дни – решился, наконец, позаботиться о потомственных военных. Здание перестроили, благо, мы с Ферги тогда в Саратове жили и искать, куда переехать, не пришлось, но трубы убрать не успели – начались бомбёжки. Ну а сейчас сюда, как видишь, никто почти не заглядывает. А ведь когда-то были самые весёлые трущобы в мире. Эх, хорошее было время… После этой речи Романов совершенно перестал понимать, что происходит. Майк был трезв, как стёклышко. Чёрный венец завивающихся перьев, окольцовывавших со всех сторон его лысую макушку, вполне адекватно реагировал на эмоции, не обвисая безвольно, но и не топорщась чересчур, зелёные глаза смотрели прямо, не бегая по сторонам и не слезясь, как это часто бывало у пьяных, речь была чётко выстроенной, а что самое главное – изо рта Кронграда не исходил запах перегара. Он определённо не пил ни в этот, ни в предыдущий день. В квартире, конечно, аромат стоял тот ещё, но вот её хозяин решение о самоубийстве определённо принимал на трезвую голову. Даже для храбрости не употреблял – это вызвало у Элега уважение к этому в некоторых вопросах эгоистичному, но очень несчастному человеку. - Да… - протянул он задумчиво, но тут же вспомнил, зачем его сюда в первую очередь направили. Его помощь была нужна не только Майку, но и всему исследовательскому аппарату Ясуны. Труба протерозоя звала, и у него не было хоть сколько-нибудь уважительной причины этому самому зову сопротивляться. – И всё же, чего мы стоим? Нам пора. - Нет уж, подожди. Ты на тот свет хочешь? Я лично уже передумал. Давай, распаковывай свой рюкзак. - Зачем? - Затем, господин физик, что это протерозой. Там один фтор в воздухе. Тебе нужно читать лекцию о вреде фтора для человеческого организма? - Да нет, спасибо, - расстёгивая «молнию», ответил Романов. – Чёрт, ты ведь прав. И как я забыл?.. - Я представляю, сколько адреналина я своим самоубийством из тебя высосал. Ты элементарно разнервничался. О таком варианте развития событий не думал, не? - Что ж, логично. Та-ак, что мы имеем. Два кислородных баллона с повышенной ёмкостью… - U-20? Что-то около суток. - Нам хватит. Два абсолютно герметичных костюма со встроенным дыхательным аппаратом и съёмными ластами – вижу. Что тут у нас ещё? - Две водоизолирующие кобуры. На кой они здесь? - Корабль Кочевников может попасться. Эта дрянь тогда ещё свободно летала по Галактике. - Тоже правильно. И, в заключение, два тахитрон-реверса, - оставляя серебристые трубки, точь-в-точь копировавшие болтавшиеся у него на поясе, в рюкзаке, подытожил Романов. – Ну, приступили к вооружению. Они справились со своим обмундированием быстро – за пару-тройку минут: всё же, не просто так оба были одними из лучших солдат во всей Галактике. Хотя в итоге и Элег, и Майк выглядели скорее как водолазы. Это, впрочем, было объяснимо: в протерозое на Свароге, как и на Земле, сухопутной жизни не было, и всю миссию им, скорее всего, пришлось бы провести в море. Собственно, поэтому им и была выдана такая экипировка. Закрепив ласты на поясе, вдев тахитрон-реверсы – возвратные порталы – в специальные чехлы, надев друг другу на спины баллоны, подключив их к дыхательной системе костюмов, и, надёжно закрепив оружие, они, наконец, приступили к самому главному. Романов, дождавшись, пока напарник закроет на замок дверь, открыл в коридоре портал, в который они и зашли. 1 млрд лет до пришествия Фолл Диа Сварожича. Сварог, территория будущей Европы. - Слушай, Элег, а обратно мы куда попадём? - В каком смысле – куда? - В самом прямом. Мы где сейчас находимся? - Европа или что-то вроде того. Чёртово движение континентов. А как это связано? - Понимаешь, в Заповеднике находится абсолютный реверс…Так, стой, тебе что, ничего не рассказали? - Я должен ещё раз повторить, что главной моей целью является обеспечение твоей безопасности здесь? - И они даже не сказали тебе главных фактов, знание которых здесь обязательно. Узнаю наших богов. Ладно, давай в воду, там всё объясню. Элег не стал возражать. Он и сам хотел поскорее погрузиться в водную толщу: с каждым их шагом по поверхности возможность возникновения «эффекта бабочки» увеличивалась в геометрической прогрессии. Уж в чём – в чём, а в этом он был уверен. Пространственно-временная физика, хоть и не была его профилем, но кое-какую литературу в своё время он читал: уровня средней школы, но и там говорилось, что любой контакт с окружающей средой, способный оставить хоть какие-то следы, мог с поражающей лёгкостью изменить всю будущую историю. И именно с этой целью Романов подробно прошерстил практически всю литературу, посвящённую этому периоду в этом конкретном месте. Успокоился лишь тогда, когда понял: никаких перемен произойти не могло, разве что если путешественники окажут воздействие на местную фауну. К их счастью, ровно через день здесь должен был произойти природный катаклизм чудовищной силы – первое падение метеорита длиной больше четырёх километров в истории Сварога. Помимо этого. начинавшие формироваться горы – видимо, прото-Альпы или что-то в этом духе – вне всяких сомнений, должны были стереть все геологические следы их присутствия. Не говоря уж о том, что фактор эрозии в лице приливов и отливов просто обязан был сыграть свою роль. Тем не менее, испытывать судьбу не хотелось и, едва почувствовав возможность оторваться от песка, он это сделал. В ушах раздался голос Кронграда: - В общем, с порталами всё запутанно. До войны у нас была куча портативных тахитронов, которые мы использовали в прошлом для возврата в настоящее. Как они работают, ты мог убедиться на примере того, который устанавливал у меня в квартире – обычное пространственно-временное окно. Но помимо них существует центральный портал Заповедника Времени – он является абсолютным реверсом, захватывающим все продукты временных аномалий, попавшие из прошлого, и меняющим либо уничтожающим их – в зависимости от того, насколько они вредны нашему миру. Несколько раз «эффект бабочки» был устранён именно благодаря этому устройству. Оно же, как правило, забирало нас после экспедиций обратно в наше время, соединяя тахитрон временных ворот в настоящем и тахитрон-реверс в прошлом. Тут только одна проблема – раньше порталов было два. Теперь их три. Поэтому куда нас забросит – я не представляю. - Вероятность ошибки? - Процентов тридцать. Заповедник находится глубоко в Тибетских горах, мы сейчас на расстоянии нескольких тысяч километров от места их будущего появления. Так что, я думаю, на две части в настоящем нас не разорвёт. Мы можем отклониться в сторону Азии, и тогда нас просто выкинет в Заповеднике. А если повезёт – окажемся в моей квартире. Это насколько я понимаю. - Погоди… - Полной информации никто не знает. Многие из тех, кто знал что-то очень важное, погибли в Великой Галактической – их убивали при атаках, дабы Кочевники ничего не узнали. Дальнейшие исследования в этой области производить сейчас не представляется возможным. Мы можем только производить тахитрон-реверсы. - И что, всё совсем плохо? - Чтобы это понять, нам нужно лет пятьдесят, не меньше. Так что к этому разговору мы ещё успеем вернуться. Ты сейчас видишь то, зачем нас послали? - Не-а. Ничего. Здесь абсолютно пусто. Абсолютно, мать его, пусто. Ни следа каутозойских структур. Мы же их должны исследовать, так? - Вроде того. Мне вообще кроме «исследовать» ничего не говорили. Сказали, что ты сам поймёшь. - Наши боги такие наши боги. Чтоб их за ногу всех, честное слово. И скажите спасибо, что я ещё помню химсостав здешней атмосферы. М-да, м-да. Невесело, невесело. Воцарилось молчание. Они плыли вдоль побережья в кристально чистой воде. Проблема была в том, что в ней действительно ничего не было. Ни тебе первобытного бульона, ни ещё совсем не разумных членистоногих или ранних хордовых, ни даже абсолютно безмозглых «эдиакарцев» или медуз. Пустое, абсолютно пустое море. И не сказать, чтобы оно радовало путешественников своей красотой – наоборот, пугало. Вода тогда должна была быть слегка мутноватой по причине отсутствия большого количества фильтраторов. И уж точно здесь обязаны были находиться строматолиты или хотя бы поздние формы каутозой, которые ещё не должны были вымереть. И тем не менее, плывя вдоль берега, исследователи не находили практически ничего – кроме остававшейся неизменно ненормально незагрязненной воды. - Тут что-то нечисто, - отметил Романов. - Ты только заметил? - Да. Я не биолог, я ещё раз тебе это повторяю. Но неполадки в консистенции здешнего моря я могу заметить. Тут определённо кто-то проводил исследования до нас. Заповедник отправлялся в протерозой когда-либо? - Ни в коем случае. Технологии не позволяли. Теперь боги, видимо, смогли это сделать. - Ты же сам говорил, что нас отбросили на много лет назад в развитии тахитрона? - К счастью, нет… не совсем. Учёных в некоторых сферах удалось сберечь, как результат – углубление временных путешествий в века. Но, как видишь, у нас тут не разрешение многих вопросов, как мы когда-то хотели, наблюдается, а наоборот – появление всё новых и новых. И знаешь, что? Мне это не нравится. - Аналогично. Ты сталкивался раньше с такими аномалиями? - Нет, разу… - Майк резко замолчал. Глаза его устремились далеко вперёд, где сверкнула маленькая вспышка. – Твою ж… - У меня галлюцинации, или там действительно был взрыв? - Если это была галлюцинация, то коллективная. Поплыли. - Не сильно ускоряйся. Больше кислорода только потратишь. - А мы успеем? - Должны. Тут километров пять-десять. Мерно, но достаточно сильно рассекая ластами водную толщу, они поплыли в сторону, где, по мнению обоих, произошло что-то совершенно неестественное для Сварога за миллиард лет до изобретения пороха. Это был взрыв огромной силы и явно не природного происхождения. И вот он действительно заставил героев, и без того напрягшихся от малого количества фильтраторов и ещё меньшего – органики в воде, заволноваться. И это при том, что и Элег, и Майк были опытными воинами со стажем участия в реальных боевых операциях около десяти лет. Но здесь было не их время. И мало того, что они плохо представляли Малейшее движение пальца не в ту сторону – и «бабочка» будет раздавлена вместе с их будущим. Будущим, за которое они так долго боролись. Потерять его так глупо они не могли – а значит, следовало быть втройне осторожными и внимательными. Ситуация, правда, не совсем обнадёживала. Вода становилась более мутной, а это значило только одно: их кто-то намеренно уводил от разгадки присутствовавшей на месте их высадки третьей силы и сущности этой самой третьей силы, задавая новый вопрос – что же, всё-таки, взорвалось? Сомнения в иной природе вспышки отпали достаточно быстро, когда целая волна из песка, порождённая волной ударной, ударила им в лицо. Подхватив, отбросила на несколько десятков метров назад, вдобавок к этому ещё и развернув пару раз вокруг собственной оси. - Чёрт! – выругался Романов - Чтоб тебя… - вторил ему Кронград.- Проклятье! Теперь выравнивайся по направлению шельфа… Потратив несколько минут на выбор направления движения во взбаламученной воде, пару раз вынырнув на поверхность, дабы удостоверится в точности своего решения, они продолжили путь. Соблюдение маршрута теперь было значительно затруднено в связи с тем, что вода, наконец-то, стала мутной. Легче от этого, правда, путешественникам не стало: разглядеть жизнь, нуждающуюся в исследовании, стало труднее, но даже включив фонари, размещённые в районе лба, они всё не находили ни одного движущегося или не движущегося создания. И это было очень, очень подозрительно. Спустя сорок пять минут, впрочем, всё вновь стало ещё хуже. И казалось бы, что всё должно было быть наоборот – появилась первая живность, которую они так искали. Это были мирно, размеренно шедшие по морскому дну существа. Представляли они из себя подобие богомола без усиков, парными шагами двух пар двигательных конечностей и параллельно словно застывшей в молельной стойке верхней половине тела. И тем не менее, одно отличие от более поздней «версии» было очевидным – третья пара конечностей отсутствовала. Как питались эти создания, было загадкой. Лишь при более позднем исследовании записи с камеры-регистратора, установленной в шлеме, увидел отверстия во всех частях тела, очевидно, предназначенные для фильтрации воды и извлечения из неё полезных веществ. Но это было уже в Заповеднике Времени, пока же учёные, едва ли не открыв рот от удивления, наблюдали за каутокузом Cautofaberus sp., - самым совершенным и менее всех остальных прожившим видом каутозой: настолько он был не похож на все встречавшиеся им ранее формы жизни. - Один вопрос: куда они все движутся? На смерть? Там же абсолютно чистое море. Водяной вакуум. Зачем им туда? – спросил танкист. - Элементарно, Романов. Они движутся от взры… - Кронград запнулся, изумлённо ткнув пальцем куда-то вперёд. - Элег, посмотри! - Вау. Это было всё, что хомозух был способен сказать. Он многое повидал, но не такое. Навстречу им неслись несколько скоплений каутозой, причём очень необычных. То были сцепленные между собой красноватого, близкого к охре цвета шарообразные существа, словно засасывавшие в себя всю мутную воду вокруг, результатом чего стало то, что периодически пыль облепляла их полностью, окрашивая в серый. Рано или поздно, впрочем, они расцеплялись, встряхиваясь резкими синхронными движениями, зависая неподвижно в воде. И лишь очистившись и вновь соединившись, они продолжали свой путь. То были известные лишь по очень фрагментарным и, что было наиболее поразительно, одиночным остаткам – в противоположность коллективному стилю обитания бесенята Folldiazhicus geos. Элег и Майк, таким образом, были первыми хомозухами, увидевшими их в полном величии, пусть и лица, словно запечатлевшие Повелителя Хаоса, их не поразили столь сильно: эту часть внешнего облика «детей Фолл Диа» и тот, и другой видели в учебниках класса пятого. И тем не менее, в сочетании с причудливой движущейся колонной их носителей они ухитрились действительно изумить повидавших многое путешественников. Но, тем не менее, даже это не было концом «парада причудливостей». Геофауна продолжала отступление. И следующими представителями её по мере движения наших героев к месту взрыва стали те, кого они сразу и не узнали.

Ответов - 1

Медведь_жив!: - Это что ещё за чертовщина? - Ты определённо нашёл, кого спросить, - ответил Романов. – Я таких не знаю. Хотя посмотри – они тебе кого больше напоминают – змей или драконов? - Морда драконья – посмотри, там подобие челюстей, даже вон «ушки», по типу перепонок какого-то из видов – я сейчас точно не вспомню , - есть. Видимо, это их фильтрирующая полость. Взгляни, Элег – они действительно засасывают пыль вокруг себя. Видишь, там как будто воронки? - Да, точно. И знаешь, за счёт чего они так движутся? - Я не понимаю. - Это реактивный двигатель. Смотри на их «хвост». Видишь, из него вырываются струи чистой воды. - Похоже на акваптериксов позднего Мела. - А я-то думаю, кого они мне напоминают… - И кое-кого ещё…. Стой… Да, я понял, кто это такие. Это были трубочники Tubacolum proteros. Как уже успел догадаться Майк, сперва они не узнали этих существ именно из-за морды: в ископаемом состоянии она не сохранилась. Ранее предполагалось, что это были пассивные фильтраторы вроде губок. После же этой экспедиции стало ясно: всё было с точностью до наоборот. «Змеедраконы протерозоя» всю жизнь проводили в слепом – а глаза у каутозой не успели сформироваться – реактивном плавании. Что было характерно, в плавании, очевидно, одиночном, а не групповом, как, опять же, предполагалось ранее на основе неправильных догадок об их поведении. Во всяком случае, Кронград и Романов увидели только двоих плывущих разрозненно существ. - Подожди, Майк. Куда они все плывут? - Подальше от взрыва. Видимо, их испугала вибрация. - Ты уверен? Не вспышка, не звук? - Кроме органов осязания каутозои больше ничем не обладали. Выводы сделаешь сам. - И тем не менее, они плывут туда, где для них нет пищи. Они же погибнут там! - Ты прав. Но остановить их мы не имеем права. Не забывай про «эффект бабочки». - Я и не собирался их останавливать. Им всё равно суждено вымереть, скорее всего. Поплыли-ка лучше побыстрее туда. Поток животности, тем временем, иссякал. Мимо них пронеслись ещё несколько скоплений «бесенят», один трубочник и медленно прошли штук тридцать каутофаберов. Последние из них, нервно подёргивая «головой», постепенно ускоряли шаг, словно пытаясь убежать от какой-то шедшей по пятам неведомой силы. Силы, которую теперь стали опасаться даже бесстрашные герои Великой Галактической. Силы, которая очищала Сварог в самом худшем смысле этого слова. И что было хуже всего, эта сила беспощадно устраняла других фильтраторов – очевидно, своих конкурентов. Но что это была за сила, они пока не знали. Они продолжали плыть. - И всё-таки я настаиваю, что их убил метеорит. Эти существа, хоть и скорее всего, безмозглы, но в пространстве, надеюсь, ориентируются и уйти из чистой воды успеют. - Успокойся, Майк. Их судьба сейчас не наша проблема. - Именно. Погляди – снова нет фильтраторов… - И снова всё очищается… Погляди, вот оно! - О Сварог… Их глазам открылась страшная картина. В середине быстро расширяющегося круга идеально голубого океана бушевал огромный вихрь, засасывающий в себя всё, что нарушало идеальную чистоту воды. Вокруг были разбросаны остатки множества каутозой: видимо, кто-то из них – очевидно, каутофабер, - наступил на мину. Его останков, видимо, здесь даже не осталось, чего не скажешь о трупах остальных. Головы змеедраконов, полусферы «бесенят» и огромные осколки какой-то сферы. - CZ73182-3bGER. Скопление окаменелостей, найденное под Бранибором в 1980-х, - прокомментировал Майк. – Посмотри, видишь вот эти крупные куски? Это «Дом». Здесь зародилась органическая жизнь. - А они её разрушили… Что ж, в таком случае, их поиск становится делом чести. - Причём заметь, это не трогает ископаемые. Они чего-то боятся? - Вряд ли «эффекта бабочки». Если ты помнишь эти останки, значит, они были в нашем прошлом. Значит, эта сила – неотъемлемая часть нашей вселенной. Значит, мы ничего не можем с ней сделать. Мы можем только исследовать. - Логично. Подплывать поближе будем? - Давай. Они проплывали над останками упомянутого Кронградом Дома. Это был совершенно особый вид каутозой, полностью найденный лишь в этом фоссильном скоплении – Domicilium adorganicum. Он представлял собой гигантский шар, некое подобие улья и места для синтеза, в котором формировались первые коацерваты органического происхождения на протяжении уже более чем миллиарда лет. И сейчас эта колыбель была уничтожена неизвестным существом, группой существ или даже расой – теми, кто хотел уничтожить Сварог в прошлом. И им, видимо, не удалось. Тем не менее, понять, кто стал новым врагом планеты, было необходимо. Или выяснить, не раса ли Ку, зная своё будущее, пыталась им помешать? Во всяком случае, ключ к разгадке крылся в том, что создало водоворот. С большим трудом держа баланс между движением вперёд и сопротивлением огромной силе притяжения, хомозухи двигались к водяной воронке. На её дне они увидели странное устройство – полусферу чёрного цвета, наверху открывавшуюся белыми створками, скрывавшими, очевидно, пространственное окно – портал то ли в другое измерение, то ли в другую точку пространства, где располагалась машина-фильтратор, уничтожавшая корм для своих каменных конкурентов. Обогнув её по кругу несколько раз, они заговорили между собой: - Ладно, уходим отсюда, Элег. Мы всё здесь сделали. Нужно доложить Фолл Диа. - Согласен. С этими словами Романов установил тахитрон-реверс в песок, пропустил вперёд Кронграда и, вцепившись руками в порталы, рванул их на себя. Сверкнула вспышка. Наше время. В следующую секунду он упал на пол в лондонской квартире Майка. - Всё-таки, мои расчёты оказались верными, - отметил её хозяин, начиная стаскивать с себя водолазный костюм. – Правда, нам от этого только хуже. Теперь придётся ехать в Заповедник Времени. У тебя же «окна» с собой нет? - Нет. Сколько сейчас время? – снимая маску, произнёс Элег. - Семь ноль-шесть пополудни, двадцать второе. Мы были в протерозое три часа или около того. - Около того? - Три ноль-две, если быть точным. - И что за это время мы узнали? - Что за недолгое время до падения метеорита, которое, как мы считали, было основной причиной протерозойского массового вымирания, некая сила начала очищать океаны то ли от каутозой, то ли от жизни вообще. - Ставлю на то, что именно от каутозой. Они были более развиты, имели больше эволюционных перспектив, да и чистую органику, если мне не изменяет память, находили только рядом с ними. К тому же, тогдашние представители нашей империи занимались преимущественно синтезом, а не фильтрацией, в то время как эта воронка была явно направлена против фильтраторов. - Иначе говоря, решили отделаться от образующего элемента экосистемы. - Или от наших врагов. Помимо этого – какую точность обеспечивают наши методы датировки фоссилий? - В условиях протерозоя – плюс-минус сто тысяч лет. - А значит, мы не могли распознать абсолютно точное время вымирания всех каутозой. - Могли определить только время, когда они точно перестали встречаться в палеонтологической летописи – после импакта. - Но ведь они могли вымереть незадолго до этого самого импакта, а он лишь «подчистил» следы. Следовательно, наши враги – или друзья – скорее всего, знали, когда метеорит упадёт. - Вполне может быть, вполне может быть. И это значит… - Это значит, что они знали, что нужно сделать, чтобы мы ничего не заподозрили… - Майк запнулся и следом, осенённый какой-то догадкой, едва ли не закричал. – Элег, пошли! Нужно одеваться… Нужно бежать! - Куда? - В Заповедник. - А не к богам? - Нет… Сначала - в Заповедник… к Индзаги. Только он поможет… Только он поймёт… - Да что с тобой такое? - До меня дошло, где и что нам нужно искать. Я знаю… Я знаю, что нам нужно делать, - забегал по дому в поисках походной одежды биолог. - И что же? – переодеваясь из водолазного костюма в обычный, спросил танкист. - Проверить все массовые вымирания, когда-либо случавшиеся в море.



полная версия страницы