Форум » Цикл "Красное на чёрном" » Глава 38. Мир крыльев и перьев. » Ответить
Глава 38. Мир крыльев и перьев.
Медведь_жив!: Глава 38. Мир крыльев и перьев Сибирский и Чжурченьский конфедераты, 62 млн лет назад. В то время как в Южной Америке и Австралии формировалась новая, совершенно уникальная фауна, характерная только для этих континентов, на огромных территориях Зауральской Сибири в себя приходила мезозойская «динозавровая» фауна. Хотя, конечно, назвать её традиционной мы вряд ли сможем. Все, кто остались в живых, в прошлую эру были по большей части незаметными героями «второго плана». Они, также как и крокодилы с млекопитающими, никогда не выбивались в крупноразмерный класс. С другой стороны, представить себе территорию, например, Чжурченьского конфедерата в меловом периоде без них сложно, если не невозможно. Ведь именно они придавали ей уникальность, неповторимость в сравнении с другими регионами Сварога. Прежде всего это, конечно, диноприматы, потомки минираптора. Это был совершенно новый отряд в грандотряде тиранноорнитид – первые не планирующие, но полностью древесные динозавры, специализирующиеся на жизни среди веток и листьев. Впрочем, их количество значительно уменьшилось со времён визита сюда Виктора Индзаги: сначала по ним ударил среднемеловой кризис древесной фауны, а следом – массовое вымирание. В итоге из достаточно большого числа видов остался только один – чжурченьский древолаз, Enitarborus chzhurchenis. Это маленькое существо, не более метра в длину и весом не более двух килограммов. По своему общему типу строения он не отличается от своего далёкого предка – минираптора: те же приспособленные к карабканию по деревьям лапы, те же перепонки, правда, уже редуцированные, те же огромные передние пальцы, на которых раньше эти самые перепонки располагались, и теперь смотрящиеся на маленьком теле, мягко говоря, весьма причудливо. Даже по образу жизни они схожи: так же, как и минирапторы, чжурченьские древолазы живут стаями. Не менее уникальны и их ближайшие соседи – выжившие после мелового кризиса воланоканиды. Прошло много миллионов лет с тех пор, как вымерли таёжные воланоканисы, но их род живёт и процветает. Наиболее ярким доказательством этого является сибирский воланолюпус, Volanolupus sibirica. Это крупное, с размахом крыльев до двух с половиной метров существо. Помимо этого, далёкий потомок тероцефалов ещё и массивен: его вес достигает тридцати – тридцати пяти килограммов. Повадки его, однако, остались прежними: «волчья» стая с альфа-самкой и альфа-самцом во главе. За жизнью одной такой группы в течение одного года мы и понаблюдаем в этой главе. Февраль, Сибирский конфедерат. Зимы в раннем палеоцене Сибири мягкие и тёплые: полюса ещё не замёрзли, климат мало изменился со времён динозавров. А значит, местной фауне пока не приходится менять свой привычный уклад жизни. Тем не менее, в нём уже наметились большие изменения. Наиболее сильно они коснулись крупнейших хищников экосистемы – воланоканид. Если в мезозое они могли себе позволить закуску из неповоротливого детёныша завропода, то сейчас эти гиганты вымерли. На земле осталось не так уж много добычи, которую было легко поймать. Там, внизу, наступает эпоха маленьких и юрких существ – выживших димахеров. А значит, остаётся только добыча, живущая на деревьях. В отличие от тропиков, в хвойных лесах найти её довольно просто благодаря разреженной листве, а на шляпах грибов динозавроприматы заметны в радиусе пяти сот метров. Поэтому потомкам минираптора приходится приспосабливаться. Обилием цветовой гаммы их жильё не может похвастаться, следовательно, чжурченьские древолазы развивают дальнозоркость, значительно более подходящую в условиях северных лесов. Она позволяет им заметить хищника значительно раньше, чем он начнёт пикировать на них, а то и вовсе опередить зоркий глаз воланоканида. Это спасает маленьким тиранноорнитидам жизнь. К тому же, благодаря жизни в стае они научились «прикрывать друг другу спину», предупреждая об опасности родичей. Их крики слышны на расстоянии до полукилометра, поэтому нет злее врага для воланолюпусов, чем этот динопримат. Вместе с тем, чжурченьский древолаз – излюбленная добыча воланолюпусов – самая уязвимая, да ещё и достаточно крупная – разумеется, только если речь идёт об условиях раннего палеоцена. Наша стая сейчас как раз ищет группу этих маленьких рептилий. Впереди всех летит альфа-самец, Блейк. Его взгляд направлен вниз и вдаль: он ищет добычу, стараясь не пропустить ни одного обитателя деревьев, ведь сегодняшняя охота – час «Ч» не только для него, но и для всей стаи. Им не везёт уже три дня подряд, а это значит, что альфа-самка, Дора, остающаяся в логове, голодает. Она беременна, и если эта охота окажется неудачной, её организм может вытолкнуть из себя детёнышей, чтобы спасти жизнь матери. Этого главе стаи очень не хотелось бы. Но мыслить об этом было некогда. Впереди показалась группа диноприматов, и Блейк, прорычав остальным об этом, начал приближение к цели. Им повезло: эти чжурченьские древолазы, судя по всему, оказались матерью и несколькими её детёнышами. Оставалось не более ста метров, когда снизу послышался свист. Это была ещё одна древесная рептилия, ранее скрывавшаяся под шляпой гигантского гриба. Теперь, когда она выползла и заметила воланолюпусов, охота могла оказаться неудачной. Самка с детёнышами уже скрывалась в деревьях. Вожак принял в этот момент единственно правильное решение: совершил «мёртвую петлю» и спикировал на потомка минираптора. Стая продолжила преследование прежней цели. Теперь во главе стоял бета-самец, «второй вожак». Воланоканиды, в отличие от волков, очень часто совершали такой приём, как разделение сил, в случае, если их охотничья группа была достаточно крупной, и если на поимку одной из возможных жертв хватало трёх особей. В этом конкретном случае Блейк был абсолютно уверен, что его сил хватит. Но судьба распорядилась иначе: в последний момент древолаз попытался отпрыгнуть. Это его участь не изменило: весящий в несколько раз больше «летающий волк» придавил динозавра массой своего тела, и хрупкие кости не выдержали. Но и сам воланолюпус серьёзно пострадал: он рассчитывал схватить «примата», но из-за того, что тот попытался отпрыгнуть, рухнул на шляпку гриба и повредил себе крылья. Будучи не в силах двигаться, вожак попробовал прорычать сигнал о помощи, но силы уже оставили его. Ранение было достаточно серьёзным, впрочем, не оно сыграло главную роль, а болевой шок: конечности летающих существ очень чувствительны. Воланоканид потерял сознание и сполз со шляпки гриба. Стая же в это время возвращалась в логово. Одному из детёнышей древолаза не удалось спастись после этой охоты. Но «настроение» в группе было тоже не ахти. Пропал вожак, а для них «пропал» означало «погиб». Впрочем, горе отходило на второй план в сравнении с угрозой горя: нужно было спасать беременную альфа-самку и её неродившихся детёнышей. Этому послужил и труп древолаза. Блейк же, убивший его, остался лежать на земле под грибом незамеченным. Его жизнь в тот момент зависла на волоске. Начало марта, Сибирский конфедерат. К его счастью, воланоканиду удалось выжить. Неподалёку от места его падения проходила группа эотерезиносов. Один из них, видимо, слишком голодный, решил приблизиться к полумёртвому телу. Это и сгубило невнимательного димахера. Зубы воланолюпуса в момент раздробили ему череп. Попытки отомстить были пресечены мгновенно: сильные лапы Блейка уже заносили и охотника, и добычу на гриб. Там он и начал восстанавливать свои силы, медленно, но верно. Его спасло и то, что в начале кайнозоя «волки» ещё не были так зависимы от стаи, и маленькие размеры добычи. Он мог спокойно охотиться в одиночку длительное время, не испытывая голодовки. Единственным, что немного и недолго портило его жизнь, было ощущение тоски по стае и по альфа-самке, Доре. Воланолюпусы были моногамны, и ощущение потери «второй половины» им было присуще не меньше, а может, даже больше, чем некоторым хомозухам. Вернуться же в стаю он не мог: не прилетев с охоты, потерял своё положение и даже право находиться в ней навсегда. Приходилось начинать жизнь сначала – с переломанными костями и повреждённым крылом. Но Блейк вряд ли жаловался на судьбу – наоборот, жить в каком-то плане стало легче. Теперь он отвечал только за себя и за свою жизнь, а не за жизнь всей стаи в десять голов, да ещё за неродившихся детёнышей. Это была его работа, а от любой работы, даже любимой, иногда нужно отдохнуть, иначе она превратится в муку. Для многих воланоканид этот отпуск наступал после смерти, для Блейка – после тяжёлого ранения. Впрочем, даже этот отдых приобретает активную форму, стоит только задуматься о еде. Здесь сказывается плюс стаи – там можно положиться на других и на их мастерство охоты, а здесь промах равносилен нескольким часам голодовки. Запас сил со временем иссякнет, и наступит медленная, противная, голодная смерть. И, в отличие от стаи, здесь не поможет никто, никто не поднесёт кусок мяса, оставшийся после охоты. Поэтому у одинокого охотника шанс на выживание, уменьшался во много раз, а права на ошибку практически не было. Блейк прекрасно это понимал – и энергию тратил очень аккуратно. Он преимущественно планировал, а не летал. В добычу воланолюпус выбирал старых, больных или слишком молодых чжурченьских древолазов. Выслеживал их не совсем обычным способом – забираясь на верхушку дерева и наблюдая оттуда за тираннорнитидами. Вот и сейчас он заметил внизу, на шляпке уже знакомого нам гриба, остановившегося на «завтрак» теропода. Бесшумной тенью «летающий волк» спланировал с точки наблюдения. Движения крыльев он сводил к минимуму, лишь изредка взмахивая ими, дабы не свалиться в крутое пике. Когти уже были обнажены и готовы вцепиться в спину жертве. Правда, тут же поднимать несчастного древолаза в кроны хищник не собирался: неокрепшие мышцы вряд ли бы дали это сделать. Всё его тело напряглось в ожидании финальной воздушной атаки. В этот раз охотник оглядел уже всё пространство вокруг своей жертвы: никаких неожиданностей не должно было произойти, ни одного динопримата, который мог помешать своим криком, не было. Не было и конкурентов-воланоканид. Оставалось уже менее двух метров до добычи, как вдруг ящер заметил тень воланолюпуса. Он попытался отпрыгнуть. Это древолаза, конечно, не спасло: челюсти хищника достигли своей цели, а вот приземление было не столь удачным. Он получил несколько ушибов на лапах – очередная травма в коллекцию. Тем не менее, этот промах не был фатальным для Блейка: ранения были несерьёзными, а дело – сделанным. С другой стороны, он, если бы мог, наверняка бы уже несколько десятков раз проклял и гриб, на который он так неудачно приземлялся, и весь род диноприматов вплоть до пятого эволюционного колена. Но воланоканиды были пока ещё не достаточно развиты, чтобы испытывать такие эмоции, как гнев не на соперника, а на сложившиеся обстоятельства. Поэтому герой этой главы занялся тем, что ему было в сложившейся обстановке значительно важнее: поеданием добычи. Жизнь одиночки, особенно количество усилий, прилагаемых им при новом способе охоты, в последнее время начинала ему нравиться всё больше и больше. Май, Чжурченьский конфедерат. Тем временем, в его стае произошли значительные изменения: поменялась пара вожаков. Альфа-самцом стал Арчи, альфа-самкой – Сигма. Прежде они были «вторыми», но со времени пропажи Блейка превратились в «первых». Дора же после, как думалось всей стае, смерти своей пары, отошла на почётное положение «няньки» - чаще всего именно это и случалось с «овдовевшими» альфа-самками, пока в августе они не находили себе новую пару и не переходили на место «беты». Вся эта практика была привычной и естественной для таёжных воланолюпусов, а Доре положение няньки давало даже определённое преимущество: она могла хоть всё время быть со своим потомством, которое, благодаря усилиям сначала Блейка, а затем новоиспечённой альфа-пары, появилось на свет живым и здоровым. Хотя сама «передача престола» не вполне естественна для земных волков, у них обычно эта процедура насильственна, но вот забота о потомстве любой особи присуща и Canis lupus, и Volanolupus sibirica. Равно как и защита детёнышей от любого хищника, рискнувшего подойти слишком близко. В раннем кайнозое, правда, это сделать значительно проще – таёжные воланолюпусы являются самыми крупными животными экосистемы, и самкам чаще всего не приходится прилагать никаких усилий. Значительно тяжелее им обороняться против любителей поедания маленьких «волчат», нападающих группами. Чаще всего это эотерезиносы, хотя иногда забредают и более редкие димахеры – пратерезиносы, вынужденные приспосабливаться к новым условиям жизни. У них уже нет другого выхода: эти тиранноорнитиды медленно вымирают, теснимые Косами Рассвета, и им приходится искать новые способы поимки добычи. Один из них – попытаться обмануть воланоканида-«няньку» и полакомиться одним-двумя детёнышами, прежде чем убежать от смертоносных челюстей «летающей собаки». У некоторых «авантюристов» это получается, а некоторые становятся жертвами разгневанных самок воланолюпуса. Это, как правило, случается, если те опытны и понимали, как противостоять нападающим тиранноорнитидам. За эту весну Дора отбила уже около десятка таких нападений. Тем не менее, испытания, выпавшие ей, как матери и как «няньке», не закончатся, пока детёнышам не исполнится пять месяцев и они не вылетят из гнезда в свой первый полёт. И вот к гнезду вновь приближается охотник. На этот раз, правда, он значительно более необычен, чем ранее: бета-самка рискует оказаться застигнутой врасплох. Она пока даже не видит опасность, надвигающуюся на неё с деревьев. Это не кто иной, как палеоценовый грифорнис(Griffornis paleocenica) – второй настоящий грифон, дальний потомок крылатых налётчиков поздней юры и раннего мела. Несмотря на то, что его мифологический пращур выглядел весьма устрашающе, это летающее существо вполне безобидно на первый взгляд – не более пятидесяти сантиметров в размахе крыльев, всё тело в длину – не более шестидесяти пяти. Весом он не более трёх килограммов. С другой стороны, именно грифорнис – второй по опасности хищник во всей экосистеме: именно его острые зубы вводят в ужас всех мелких существ раннекайнозойской Сибири. Правда, выкрасть детёныша воланоканида – высший пилотаж даже для него. Особенно учитывая то, что в отличие от тех же воланолюпусов, эти грифоны из-за своих размеров вынуждены очень часто махать крыльями, а даже этот ничтожный шум заставляет ухо Доры напрячься, нервы – обостриться. «Нянька» готовится к бою. Потомок «ужасных ящеров» атакует первым, делая пробный заход. Пролетает он над гнездом, свитым в кроне дерева, столь быстро, что защитница даже не успевает среагировать. Но пока охотник разворачивается, она успевает «сгрести» детёнышей себе под крылья и вновь приготовиться к схватке. Один из детёнышей, не понимая, что происходит, пища, выходит из-под её защиты. Грифон снова атакует, теперь уже с прицелом на конкретную жертву. Но как только он приближается на расстояние в пять метров и уже готовит когти, чтобы схватить и утащить несчастного «волчонка», Дора практически мгновенно разворачивается, взлетает и идёт на сближение. Грифорнис пытается обмануть её, взлететь выше или ниже, но двухметровый размах крыльев воланолюпуса не оставляет ему никаких шансов – охотник превращается в жертву, самка перехватывает его в полёте и, сдавливая лапами хребет, убивает. Ещё одно испытание она прошла успешно. За детёнышей можно быть спокойной. Пока, по крайней мере. Август, Чжурченьский конфедерат. Лето отступает, пропуская на сцену жизни Северного полушария осень. Август, последний аккорд уходящего времени года, вступает в свои права. И, вместе с тем, именно с его наступлением для воланоканид начинается новая жизнь: «овдовевшие» в течение года альфа-самки ищут себе новую пару, детёныши отправляются в свой первый полёт, а трёхлетки-самцы покидают родную стаю, чтобы найти себе новую, теперь уже – навсегда. Бывшая стая Блейка в этом августе также теряет своих членов. Из неё уходят самцы первого помёта Доры, два близнеца: Ричи и Мерг. Это большая потеря: столь слаженными парами на охоте не были ни «альфы», ни «беты». Братья, казалось, не только различали оттенки воя друг друга, но ощущали друг друга на уровне всей нервной системы, словно составляли единый организм. Во времена страшных зимних метелей, когда вся стая порой даже не могла вылететь из гнезда, они, вместе с Блейком, движимым инстинктом заботы о беременной альфа-самке, обеспечивали соплеменников пищей, подстраховывая своего вожака. И вот сейчас они прощаются с теми, кто их вырастил, с теми, вместе с кем охотились на протяжении двух лет. Прощание у воланоканид ещё со времён таёжного воланоканиса – сложная процедура. Прощающиеся совершают круг в воздухе вокруг места сбора стаи вместе с вожаками. Но в этот раз не только Арчи и Сигма летят вместе с уходящими: к ним присоединилась мать близнецов, Дора. Поднявшись в воздух и совершив круг, близнецы воют , словно оповещая стая о своём уходе – и сразу же, свернув с кругового маршрута, улетели на Север, на территорию Сибирского конфедерата. Территорию, на которой они выросли, и на которой – до пропажи Блейка - они жили и охотились. Территорию, на которую они возвращаются, чтобы найти себе новую стаю. Через полчаса для стаи бывшей они уже не более, чем точки на горизонте, через час – не более, чем стёршиеся из памяти мгновения. Даже не смотря на потерю, стая Арчи и Сигмы в августе находится в рассвете своего могущества. Помимо уже знакомых нам вожаков и матери ушедших близнецов, в ней находится ещё одиннадцать голов. Среди них – два самца-одиночки, прибившихся к стае, три подростка-двухлетки: две самки и самец, две одногодки – самки, и четыре детёныша, ещё даже не отправившихся в свой первый полёт и не попробовавших вкуса крови на своей первой охоте. Здесь братьев и сестёр поровну, причём этот помёт, несмотря на достаточно тяжёлый год – начиная от потери вожака и заканчивая переселением, получился самым крупным – потерь в этот раз нет, что и неудивительно: в роли «няньки» была самая опытная охотница стаи, да ещё, к тому же, бывшая альфа-самка, Дора. Тем не менее, даже несмотря на этот успех, стая сейчас занимает территорию, назвать которую удачной было бы трудно. Неподалёку отсюда - Приграничье, предгорья Великого Азиатского Плато, а точнее, его одиннадцатикилометровой границы. Это земля холода, одно из немногих мест, где в раннем палеоцене выпадает снег. Лишь немногие, совсем ещё слабые, стаи воланоканид, рискуют охотиться там. И это, пожалуй, единственное место, откуда самцы воланолюпусов улетают только на Север. С момента прощания с Ричи и Мергом прошло несколько дней. Стая только что поймала эотерезиноса – самую крупную возможную добычу и, перетащив к себе на «место сбора», пирует на теле. Первыми за еду принимаются вожаки – Арчи и Сигма, следом за ними – Дора, и лишь затем – рядовые члены стаи. Потомки тероцефалов были поглощены едой – группа не питалась уже два дня. В это время с юга к ним направлялся ещё один «летающий волк» - Калег, крупный самец из Приграничья. Он ещё молод – ему четыре с половиной года. Проведя год на «вольных хлебах» он решил найти себе стаю. Так уж сложилась судьба, что именно в той стае, которую он повстречал, окажется вдовствующая бета-самка. Он летел найти стаю, а в итоге нашёл семью. Подлетев к стае, самец приземлился, поджал хвост, склонил голову и мелкими шажками начал приближаться, заискивающе поскуливая. Согласно этому же ритуалу, «альфы» ощетинились, угрожающе зарычав, рядовые члены стаи же и вовсе не обращали внимания, продолжив есть, правда, подвинувшись поближе к детёнышам. «Бета» же повела себя не совсем обычно – Дора приблизилась к Калегу и одобрительно зарычала, будто приветствуя нового гостя. Тот, почувствовав интерес к себе, продолжил скулить, но хвост его уже не был поджат: самец повиливал им, выражая желание присоединиться к стае. Самка же приблизилась к нему, коснулась крылом, словно давая своё согласие на его вступление в стае. Арчи же и Сигма, увидев такую странную реакцию, переглянулись между собой. Сигма довольно резко рыкнула, но всё же, приняв доминантную позицию, подошла к Калегу и довольно грубо хлопнула его крылом по голове. То же самое сделал и Арчи. Остальные члены стаи достаточно спокойно отреагировали на новоприбывшего, а в стане самцов-одиночек, аутсайдеров группы – и вовсе стало радостно, в их полку прибыло, а значит, может быть, унижений от альф в дальнейшем будет чуть меньше. Они приняли его в свой круг, и Калег приступил к трапезе вместе с ними. Ещё через несколько дней произошло ещё одно событие, окончательно вселившее в сердца членов стаи уверенность в своих силах – в первый раз после «гибели» Блейка. В этот раз, конечно, более всего волновалась бывшая «нянька» – именно её детёныши отправлялись в свой первый полёт. Вся стая собралась на «месте сбора». Арчи и Сигма заняли верхушку шляпки гриба, под сенью которого оно и находилось. Чуть ниже расположились бета-самка и… бета-самец. Дора и Калег, несмотря на некоторое сопротивление вожаков, всё же создали пару. Но сейчас всё внимание было не к вдове, а к тем, кого она растила эти полгода. Детёныши, ещё находившиеся в гнезде, начали махать крыльями. Взмах, другой, третий… И вот уже вся бравая четвёрка под одобрительный вой стаи поднимается в воздух. Новая жизнь в этой стае полностью вступила в свои права. Октябрь, Сибирский конфедерат. Что же до их бывшего вожака, то ему ещё только предстоит её начать. Климат в Сибири, в отличие от климата территории будущей Приморской Манчжурии, достаточно сильно меняется с наступлением нового времени года. Вместо мягкой, тёплой осени здесь достаточно сильное похолодание: температура опускается до +18… + 22 Е. К тому же, начинаются сильные дожди, порой переходящие в сокрушительные грозы. Особенно сильно это бьёт по местной фауне. Летающие существа, особенно воланоканиды с их перепончатыми крыльями, не приспособлены к полётам в дождь. Они вынуждены голодать, отсиживаясь в дуплах и гнёздах. Пратерезиносам и эотерезиносам в этих условиях жить немного проще: они не столь зависимы от погоды, и их добыча – у них же под ногами. Остальным же приходится либо сидеть на «грибной диете», как грифонам, либо же искать хоть какую-то возможность поймать добычу. Воланолюпусы – хищники, а значит, относятся именно ко второй группе. Сейчас как раз хорошо жить стаей – пока кто-то один охотится, все остальные спасаются от дождя в тёплых дуплах, ожидая, пока им принесут еду. Но вот одиночкам, таким как Блейк, жить становится значительно тяжелее. Они каждый день вынуждены вылетать на «промысел», подвергая свои крылья риску серьёзных повреждений. А для нашего самца с его «планирующей» тактикой нападения и итак повреждённым скелетом конечностей это похоже на самоубийство. Но точно таким же самоубийством было бы сидеть в дупле и ждать голодной смерти. Поэтому воланоканид выбрал промежуточный вариант – вскарабкался по дереву на самую его верхушку и оттуда стал наблюдать за диноприматами, которые в дождь потеряли страх, словно понимали, что опасность им практически не грозит. Впрочем, у их отваги другая причина – брачный сезон. Самцы устраивают поединки за самку на шляпках грибов. Побеждает, как правило, тот, кому удаётся согнать соперника с «плацдарма». Ему достаётся самка, а неудачник уходит, ища счастья в другом месте. Вот и сейчас прямо под крылом у воланолюпуса разворачивается борьба, жестокая схватка двух молодых самцов. Выглянувшее из-за туч солнце будто даёт «летающему волку» сигнал: проигравшему самцу будет не суждено когда-либо найти партнёршу и зачать потомство. Блейк стряхивает с себя воду, скопившуюся на его теле за время утреннего дождя, и готовится к нападению, пользуясь тем, что увлечённые дракой древолазы не видят его, затаившегося в нескольких десятках метров над ними – непростительная ошибка. Тем не менее, воланоканид неосознанно, но всё-таки даёт их роду шанс продолжиться. Вылезая на край своей «наблюдательной точки» и наблюдая за самцами, он вспоминает своё брачное сражение уже почти четырёхлетней давности, когда он, ещё совсем молодым, едва достигшим половой зрелости, сражался за главенство в стае и за обладание альфа-самкой, Дорой. Это была, пожалуй, самая жестокая битва на его памяти. Она стоила «летающему волку» разодранного хвоста, сломанного когтя на правой лапе, нескольких серьёзных порезов на теле, но он стал вожаком и обрёл пару – а это было самым главным, стоящим потраченных усилий. Да, три с половиной года во главе стаи были тяжёлой работой, но его всегда в этой работе поддерживала его пара. А сейчас он остался один, и вся нагрузка ложится на его плечи. Но сожалеть об этом уже нет времени – чья-то тень показалась невдалеке. Ещё один охотник нацелился на эту группу древолазов, правда, уже на самку. Это Нирра, охотница, летевшая с Уральских гор, переживших в конце мела очередное поднятие – теперь они стали серьёзной преградой, вершина этого геологического образования стала гора Сгирр-Рогхус, достигшая пяти с половиной километров в высоту. А значит, там находится одно из немногих мест в палеоцене, где выпадает снег. Суровый край. Парадоксально, но там климат сейчас даже более жёсткий, чем в Сибири. И даже воланоканиды там крупнее: Блейк для своего подвида считается крупным самцом, а Нирра, хоть и является среднестатистической самкой, уступает ему в размахе крыльев всего на двадцать сантиметров. Сейчас она хватает зазевавшуюся самку. Но и сама ошибается: хозяин территории не потерпит ещё одного охотника рядом. Воланолюпус бросается в погоню. Один взмах крыльями – и он уже в пике. Древолазы, сражавшиеся за самку, только сейчас поняли, что они в этой схватке – уже далеко не главные претенденты, и можно спокойно расходиться по домам. Нарушительница границы, приземлившись на гриб, начала поедать свою добычу. Она даже не успела ничего понять, когда с небес на неё свалился самец воланоканида. Блейк прижал её к грибу, попутно сломав крыло и разодрав перепонку. Затем прикусил загривок – типичный приём для демонстрации превосходства, но не рассчитал силу. Брызнула кровь – клык перебил капилляр. Её рык стал визгом отчаяния – и это вконец обескуражило Блейка. Сначала он понял, что перед ним самка – а значит, потенциальная пара. Затем – она была ранена. И, наконец, он ещё не настолько постарел, чтобы в нём в сезон спаривания при виде противоположного пола не заиграли гормоны. Немного подумав, он решил поднять её в дупло, присмотренное им уже давно. Благо, оно было всего лишь в трёх метрах над верхушкой гриба. Перенести Нирру, равно как и уже погибшую самку чжурченьского древолаза, не составило труда. Около получаса он зализывал кровоточащую рану той, кому, скорее всего, предстоит создать с ним новую стаю. Охотница потеряла за это время много крови, да и сломанное крыло ничего хорошего в плане ощущений не сулило, но заражения, скорее всего, удастся избежать. Блейк вздохнул с облегчением. Тучи сгущались. Где-то вдалеке сверкнула молния. Каким-то чудом в дупле уместились самец и самка воланоканида, а также их добыча – труп чжурченьского древолаза.
Ответов - 4
Медведь_жив!: Декабрь, Чжурченьский конфедерат. На смену осени приходит зима. Но территория будущего Чжурченьского конфедерата практически не меняется. Лишь солнце появляется из-за облаков всё реже и реже, а дожди и грозы становятся всё чаще и чаще. И тем не менее, земля здесь по-прежнему, а добыча – богата. И стая Арчи и Сигмы, вынужденная улететь из годами обживаемых Сибирских лесов, это оценила. Вожаки её приняли решение остаться в Манчжурии, тем более, что пока других стай они рядом не видели. Это сейчас особенно ценно: необходимо, чтобы выводок этого года окончательно «поднялся на крыло». Два самца и две самки – значительное пополнение, и его следовало беречь пуще крыльев альфа-пары. Тем более, что в них сказываются гены Блейка: самцы уже борются за лидерство друг с другом, самки же унаследовали другой его признак – очень крупные для подвида габариты. Размах крыльев старшей самки, Римны, почти равен размаху крыльев обоих её братьев, младшая сестра не намного меньше. Это способствует тому, что на охоте «бравая четвёрка» держится вместе, загоняя добычу и скопом нанося смертельный удар. Им бы поднабраться охотничьего опыта, и эти пока ещё молодые хищники и хищницы станут грозой всей живности местных лесов. А уже после смерти старшая сестра, Римна, станет известна всем палеонтологам Сварога под кодовым именем P91625. К тому же, наставники у них, говорить нечего, хорошие. Арчи и Сигма с самого создания стаи были бета-парой. Порой им приходилось вместе с вожаками подавлять волнения в стае, они вместе с Блейком выходили на охоту в самые туманные и дождливые дни января, вынося постоянные удары капель по крыльям и не видя ничего на расстоянии тридцати пяти метров, пытались всячески поддержать Дору после потери её пары. При них вырос самый крупный помёт за всю историю группы, и в этом была огромная их заслуга. Будучи альфа-парой, они нашли стае новую, изобильную территорию и сплотили своих соплеменников. И уже на следующий год в ней ожидается самое крупное пополнение: целых два помёта, - Дора и Калег воспользовались правом «вторых вожаков» в первый год завести потомство и продолжить свой род. И их пара – надёжная гарантия того, что если с Арчи и Сигмой что-то случится, то мятежа, скорее всего, удастся избежать. Тем более, что новоприбывший самец, несмотря на всё ещё сохраняющееся недоверие со стороны альфа-пары, стал полноправным членом стаи. И сейчас он вместе с вожаком выводит её на охоту. Беременные Сигма и Дора остаются в гнезде: им сейчас рисковать своим здоровьем нельзя, на кону – не настоящее, а будущее. А оно неопределённо. Несмотря на их успехи, им предстоит ещё очень долгая борьба за место под солнцем: в округе объявилась мощная охотничья группа из более чем шестнадцати голов. Стае Арчи-Сигмы предстоит тяжёлое время. Справятся ли они? Мы этого не знаем. Знаем лишь, что именно эта стая дала палеонтологам Сварога самый богатый материал для исследований. Это и первый найденный экземпляр сибирского воланолюпуса E95105 «Калег», и первая обнаруженная самка D41362 «Дора», и первый полностью сохранившийся скелет вида C51720 «Сигма», и практически идеально сохранившиеся зубы F31245 «Арчи», давшие представление о рационе вида. Но это всё в будущем. А пока – они процветают. Но что же их вожак? Стая научилась обходиться без него, но научился ли он обходиться без них, или же нашёл себе новых товарищей по охоте? Январь, Сибирский конфедерат. Полгода Блейк охотился один, заботясь только о своих проблемах. Но в октябре ему вновь пришлось взвалить на себя роль главы семейства, пусть туда, кроме его самого, входила лишь одна самка. И о ней он вынужден был заботиться всё это время, сначала выхаживая раненую, а затем – принося еду для будущей матери своих детёнышей. Пошёл дождь, вскоре превратившийся в настоящий тропический ливень. К тому же, температура опустилась до критической отметки в +8 Е. Климатические условия совершенно не благоволили к охоте, но нашему герою не привыкать – сколько таких охот он вытерпел за предыдущие три года, по пальцам всей его бывшей стаи не пересчитать. Тем более, что, как оказалось, Нирра оказалась куда менее привередлива в вопросе количества еды, чем Дора, и порой могла терпеть по пять дней без еды, сидя на омерзительной для любого хищника «грибной диеты». Но и пределу терпения её организма бывает предел. Сейчас он наступил. Блейк вынужден вылететь на охоту, рискуя крыльями, собственным здоровьем, а заодно – и будущим самки и детёнышей. Но если он не вылетит, то уж точно убьёт их. В этот раз планирующая тактика отошла на второй план перед резкими, быстрыми взмахами крыльев – больше шанса, что капли пройдут по касательной. Помимо этого, он летел всего лишь в нескольких десятках сантиметров: до подлеска доходит меньше всего капель, да и шляпки грибов создают практически сплошную защиту. Но не для его цели – эотерезиносов. Зима – время, когда они, самая крупная возможная добыча, находятся в наибольшей опасности. И для одной из их групп «момент истины» уже наступил. На огромной скорости воланоканид пролетел прямо между ними, разделив маленькое стадо на две половины, тут же бросившихся врассыпную. Приём, спасавший от мелких хищников, но не от крупного самца сибирского воланолюпуса, к тому же настроенного поймать добычу здесь и сейчас. Тем не менее, в спешке(а медлить в дождь нельзя) хищник выбрал для себя тяжёлую цель – взрослую, крупную, абсолютно здоровую особь, бежавшую настолько резво, что думать о безопасном от капель дождя маршруте было элементарно некогда: нужно было догонять жертву. Благо, что охота проходила в грибных зарослях, где ливень практически не ощущался. Петлять между ножек, конечно, было не очень приятно ввиду их почти полной идентичности. Несколько раз Косе Рассвета удавалось отрываться от своего преследователя, но через полчаса димахер выдохся окончательно. Развернувшись лицом к врагу, он обнажил когти и готовился хоть немножко потрепать хищника перед смертью. Куда там! Блейк, заметив этот «манёвр», резко свернул в сторону. И только теропод успокоился, как сзади на него набросился воланолюпус. Смерть была быстрой: зубы воланоканида сломали череп добычи. Но больше они не прикоснулись ни к чему. «Летающий волк», убедившись, что жертва мертва, взял её в лапы и понёс к Нирре. Стоило добыче оказаться в дупле, как самка с жадностью набросилась на неё, обглодав буквально до косточек. Самец доел всё, что осталось. Насытившиеся, они спланировали на землю, где и легли спать под шляпкой гриба. И заснули бы, не случись ещё одного происшествия, в корне поменявшего всю жизнь этой маленькой стаи. В дупле появились гости – два воланоканида-четырёхлетки. Блейк мгновенно поднялся на крыло, и готов уже был наброситься на новоприбывших, защищая самку, но один из нарушителей территории в последний момент повернулся мордой и приветственно зарычал. Самец понял: они ищут не добычу, а стаю. Он уж было собрался начать традиционный ритуал приёма в группу, как вдруг мордой повернулся второй «гость». Сомнений не осталось: то были близнецы, первые его сыновья, Мерг и Ричи. «Агрессивная» часть ритуала была пропущена. Похлопав детей крыльями по головам, он также приветственно прорычал, и вся троица спустилась вниз, к Нирре. Та, видя реакцию Блейка, без всяких сомнений приняла новых членов стаи. Что ждёт их впереди? Мы не знаем. Знаем только, что пока они удовлетворены. Знаем ещё, что много миллионов лет спустя они все будут найдены в вечной мерзлоте Сибири палеонтологами Сварога. И огромный скелет самца B41437 «Блейк», и самый крупный найденный скелет самки сибирского воланолюпуса - N88969 «Нирра», и первых ископаемых близнецов в палеонтологической летописи – M77555 «Мерг» и R55777 «Ричи». Они все внесут свой вклад в изучение живой фауны Сварога. Ну а пока – пожелаем им удачи, ведь им предстоит ещё пару десятков лет бороться за жизнь в суровых условиях доисторической Сибири. Мы же двигаемся всё севернее и всё ближе к кайнозою. В следующий раз мы переместимся ещё на полмиллиона лет вперёд, и познакомимся с фауной островов Шпицбергена – кайнозойскими цервокальмарами и их не менее причудливыми соседями…
ник: Отличная глава, спасибо!
Медведь_жив!: лагозух ник Спасибо большое!
лагозух:
полная версия страницы